Оккупированные квадраты. Что происходит с жильем на востоке Украины
Эвакуация – сознательный риск лишиться жилья. Теперь судьбу родительского дома решаешь не ты, а человек с автоматом. Об этом LIGA.Life рассказали жители Бердянска, Мелитополя и Мариуполя.
Принять нельзя потерять
Этот текст я решила написать, потому что в марте умерла моя мама. Умерла в оккупированном Бердянске. Именно в тот период, когда я, опекавшая ее более 10 лет, теперь нахожусь далеко, а рядом была сиделка. Оставшиеся родные взяли на себя организацию похорон. Мне же осталась невыразимая боль на расстоянии и хлопоты с квартирой, оказавшейся на оккупированной Россией территории.
Как оказалось, юристы и нотариусы избегают дел, связанных с недвижимостью на оккупированной территории. Объясняют, что оформить "оккупированное наследство" от собственника на подконтрольной Украине территории непросто.
В Законе Украины "Об обеспечении прав и свобод граждан и правовом режиме на временно оккупированной территории Украины" (статья 9) говорится, что "любой акт (решение, документ), изданный на оккупированной территории, недействителен и не создает правовых последствий, кроме документов, подтверждающих факт рождения, смерти, регистрации (расторжения) брака лица на временно оккупированной территории, которые прилагаются к заявлению о государственной регистрации соответствующего акта гражданского состояния".
Следовательно, смерть собственника должна быть подтверждена легальными украинскими документами, отмечается на сайте Министерства юстиции. Главное, открыть наследственное дело в шестимесячный срок со дня смерти. Если не откроешь вовремя – лишишься права на наследство. Чтобы легализовать справку о смерти, выданную загсом оккупированного города, нужно обратиться в украинский суд за решением, зарегистрировать смерть в реестре загса и отправить нотариусу заявление, написанное собственноручно.
Открытие дела стоит 2500 грн. Оформление наследства у нотариуса можно осуществить после деоккупации, но квартира "потянет" до 10 000 грн.
Если вы находитесь за границей и не можете приехать в Украину, лучше сделать доверенность на адвоката или человека, которому доверяете. Именно это лицо будет заниматься вашими документами. Для оформления доверенности следует обращаться в посольство Украины.
То есть процедура длительная, затратная и рискованная (из-за вывоза документов из оккупации на контролируемую украинскую территорию или за границу, или личный выезд через блокпосты).
Нотариусы признаются, что немногие жители решаются на такие действия. Я тоже еще не решаюсь. Сейчас в маминой квартире живет ее сиделка, лишившаяся дома в Донецкой области. Мне спокойно, что квартира ухожена, а у человека есть бесплатная крыша над головой.
Как "проверяют" квартиры в Бердянске
С апреля на оккупированных территориях Украины наблюдается вторая мощная волна эвакуации. Перевозчики просят за свои услуги не менее 300 долларов с человека. "Дорога жизни", ведущая через Васильевку в украинское Запорожье, закрыта несколько месяцев. У людей осталось два варианта выезда — через "ДНР" или Крым.
25 апреля на эвакуацию отважилась и Марина Иваныш, в квартиру которой в марте пришли российские солдаты. Говорит, что после их визита и восьми суток в камере вынуждена была покинуть квартиру.
– Я не хотела уезжать, потому что больная мама хотела остаться в городе и здесь похоронен мой отец, – рассказывает Марина. – Нас не трогали, я даже несколько раз по просьбе перегоняла машины в Запорожье (как правило, когда муж уехал и осталась жена с машиной, которую нужно было вывезти). Но так было до осени. Именно тогда дорогу на Васильевку закрыли – единственную в сторону Украины.
На улице Баха, где живет мама Марины, осталось всего два дома с людьми. Все остальные уехали из оккупации.
– В нашем ведомственном доме военные "вскрыли" несколько пустых квартир учителей: вырезали замки, посмотрели, опечатали, – говорит Марина. – Мы, оставшиеся соседи, были понятыми. Через какое-то время в эти квартиры заселились другие люди, чужие. Они сидели тихо, и мы их практически не видели. Это были приезжие учителя.
Марина Иваныш – военный пенсионер, всю жизнь отдала Государственной пограничной службе. С начала полномасштабной войны российские солдаты дважды приходили к ней с обысками. Впервые осенью, когда "зацепились" за военную форму и документы в шкафу. Но тогда Марины не было дома, поэтому через мужа передали приказ явиться в комендатуру. Когда женщина пришла туда, то узнала, что прошла ротация, то есть военные, которые ее вызвали, уже уехали, а новые ничего о ней не знали.
Второй раз к Марине пришли 7 марта этого года, но на этот раз ей уже не повезло.
– Этому визиту предшествовал инцидент. В нашем доме произошла серия краж. Соседи знали, что воровала бывшая жена больного пенсионера, злоупотребляющая алкоголем. Она "вскрывала" амбары выехавших пограничников. Потом обнаглела и ошиблась – обокрала квартиру парня, который сейчас работает на оккупантов.
Он заявил в полицию, и ее увезли. Через три дня отпустили, но в дом приехала машина с военными, которые окружили его по периметру. Потом эфэсбэшники вместе с военными начали "вскрывать" квартиры военных. На каждом этаже стоял вооруженный военный. Всего было открыто 17 квартир и гаражи. Квартиру Марины тоже открыли.
– Все вещи выбросили из шкафа, форму с медалями бросили на пол (шевроны я заранее сняла). Я наблюдала и презрительно улыбалась, потому что это абсурд... Они забрали и форму, и документы, в которых вся моя жизнь. Вместе со всем этим забрали и меня в комендатуру на Розы Люксембург. Чудом остался незамеченным украинский паспорт, который я носила в сумке.
Три дня Марину держали в карцере и не говорили родным, где она находится. Сидела в одиночной камере с унитазом, свет не выключался, было холодно. Она отказалась от еды и воды. За это ее прозвали Надеждой Савченко.
– А я просто хотела привлечь к себе внимание и требовала адвоката. Меня обвиняли в шпионаже, за что угрожали посадить от 5 до 25 лет. На самом деле им требовались мои связи. Мой брат был в окружении на Азовстали в Мариуполе все 90 дней, затем находился в плену в Еленовке. После обмена пленными продолжил служить. Сейчас занимает высокий пост в ГПСУ.
Оккупанты начали склонять Иваныш к общению с братом и получению секретных данных. Хотели перевербовать. Но она уверяла, что у них очень лаконичная переписка и с братом не говорят о работе. Тогда было предложено общаться с пограничниками. Марина объясняла, что четыре года на пенсии и потеряла связь с бывшими коллегами.
– И вообще Пограничная служба Украины не имеет отношения к Вооруженным Силам Украины. После восьми суток под стражей они поняли, что от меня никакой пользы и дали подписать бумажку о том, что я не имею к ним претензий. А еще спрашивали: "Почему бердянцы так себя ведут, будто пережидают, ждут чего-то? Почему вы нас так не любите?"
В комендатуре Марине выдвинули требование — отпустят, если станет рассказывать, кто против России что-то будет говорить. Она пообещала, чтобы выбраться на свободу. Потом таки уговорила 74-летнюю онкобольную маму уехать из оккупации, продала все что могла и уехала из города. Выехали через "ДНР" на старой машине – с мамой, мужем-пенсионером, собакой и двумя котами. Квартира ведомственная, поэтому оставлять ее было не так жалко.
Аппетит захватчиков растет
Весной в Бердянске активно проводится "работа по инвентаризации муниципального имущества, в том числе индивидуального жилищного фонда города". Об этом говорится в Telegram-канале российской военной администрации. Как рассказали жители, должностные лица ходили по прибрежному микрорайону Лески, проверяя состояние домов и наличие хозяев. Сначала чиновники составляют списки, а затем в некоторых домах могут появиться новые хозяева – преимущественно приезжие или военные.
Сегодня в составе жителей Бердянска и люди, эвакуированные из ближайших сел Запорожской области. Их поселили на базах отдыха, в санаториях и детских лагерях, бесплатно кормят и выплачивают по 10 000 рублей на человека. Тем временем в покинутых домах поселяются новые хозяева. По информации мэра Мелитополя Ивана Федорова, военные на оккупированной территории Запорожской области продолжают захватывать жилье людей, вынужденных уехать.
"Очередные 674 частных дома "национализировали" в селах Мелитопольского района. Больше всего пострадала Акимовская поселковая община. Так, в селах Радивоновка оккупанты "отжали" 152 дома, Шелюги – 73, Таврическое – 41", — пишет он.
Федоров отмечает, что в некоторых селах эти дома составляют более 10% всего жилищного фонда. Продолжается захват жилья и в населенных пунктах, приближенных к Мелитополю. "Национализируют" уже дома в Константиновке, Вознесенке, Мирном, Плодородном, Мордвиновке.
Если бы квартира уцелела, все равно не вернулись бы
До февраля 2022 года Марина М. вместе с сыном жила в двухкомнатной квартире в центре Мариуполя (в районе магазина "1000 мелочей").
– После нескольких страшных суток в коридоре 2 марта мы взяли кота, документы, ноутбук и пошли на Запорожскую трассу. Мы не просили соседей присматривать за квартирой. А когда уехали, мне прислали фотографии — там даже стен не осталось, – вспоминает женщина.
По ее словам, если бы квартира уцелела, все равно она бы с сыном не вернулась, потому что нет смысла жить в оккупации, как в тюрьме. Вероятнее всего, она бы ее продала.
Кстати, на платформе OLX есть около 20 объявлений (ежедневно эта цифра меняется) о продаже квартир в Мариуполе. Цены на двух- или трехкомнатные квартиры колеблются от 70 000 до 2,5 млн грн.
Если нужно решить какие-то вопросы жилья, говорит Марина, необходимо, чтобы все собственники лично явились в так называемые государственные органы. То есть если один из владельцев был убит (но нет свидетельства о смерти), или он пропал без вести, или попал в плен к россиянам, или просто уехал — другие владельцы ни одного вопроса по поводу жилья в Мариуполе решить не могут.
Сейчас среди жителей города мало мариупольцев. Преимущественно здесь находятся военные и те, кто приехал из стран Средней Азии и Архангельска на "восстановление разрушенного мира".
Алена Семко, специально для LIGA.Life