"Европа изменила восприятие украинского кино": режиссер Екатерина Горностай о Берлинале

26 февраля завершилось одно из самых престижных кинособытий Европы — Берлинский международный кинофестиваль. Украина была представлена на нем фильмами украинских и иностранных режиссеров, судейством в двух программах, выступлениями культурных деятелей и политиков.

Одной из тех, кому представилась возможность принять участие в кинофестивале, стала украинская режиссерка Екатерина Горностай. Она вошла в состав в состав жюри программы Generation 14plus. LIGA.Life пообщалась с кинематографисткой и расспросила о впечатлениях от судейства на фестивале. Что стало для нее открытием и как меняется украинское кино во время войны — читайте в интервью.

По обе стороны фестиваля

В 2021 году ваш фильм Стоп-Земля победил на конкурсной программе Generation 14plus. Через два года вы вошли в жюри этой секции. Какие ваши впечатления от новой роли?

Все по-другому. В отличие от жюри, участники имеют больше свободы. Пока они ждут вердикта судей, могут наслаждаться фестивалем, смотреть фильмы своих коллег или другие конкурсные показы. Члены жюри обязаны полностью пересмотреть программу, в которой работают. На таких фестивалях, как Берлинале, часто возникает соблазн посмотреть как можно больше фильмов, что я и старалась делать. Очень хотелось увидеть другую сторону фестиваля, другие программы, поэтому приходилось маневрировать между судейством на Generation и ночными премьерами и пресс-показами.

Какие из фильмов, которые вам удалось увидеть на Берлинале, стоит посмотреть украинским зрителям?

Есть один фильм, о котором я рассказываю всем. Он победил в программе Encounters и стал моим величайшим открытием на фестивале. Речь идет о кинокартине "Здесь" (Here) бельгийского режиссера База Девоса. Это очень простой фильм с небольшим бюджетом, но он добр и человечен. Наши кинокритики на Берлинале тоже его видели, и, я надеюсь, они привезут этот фильм в Украину.

Как изменились фильмы секции Generation 14plus по сравнению с 2021 годом, когда вы участвовали в этой программе?

Мы обсуждали с другими членами жюри то, каким помним Generation прошлых лет. Фильмы в этой секции всегда были как на краю, они словно говорили о каких-то граничных опытах и использовали при этом довольно смелые формы. В этом году программа более "правильная", более сдержанная и аккуратная. Было большое количество классических драм, которые рассказывают истории и могут нас чему-то научить.

Это хорошо или плохо для кинематографа и зрителей?

Я бы сказала, что это чуть-чуть менее интересно. В категории Generation обычно хочется дерзости, смелости, какой-то даже творческой наглости. Но на мой субъективный взгляд, в этом году картины были более спокойны. Возможно, это связано с тем, что именно подобные фильмы подавались на конкурс.

Чем отличаются фильмы из группы Generation от других секций? Речь идет об освещении жизни подростков или о чем-то большем?

Программа Generation существует 46 лет. Все это время она призвана показывать не только фильмы о подростках, но и кино, полезное подросткам. Полезно в том смысле, что теоретически в этом возрасте будет интересно смотреть какое-нибудь острое и точное кино на тему глобального потепления, расизма или дискриминации ЛГБТ, например. Речь идет о фильмах, которые будут уместны именно в этот момент взросления. И не важно, создано это кино конкретно для подростков или нет.

В конкурсной программе Generation 14plus в этом году победил фильм "Колибри" (Hummingbirds). Почему жюри выбрало его?

Мы выбрали наиболее прозрачный по структуре и конструкциям фильм. В каком-то смысле он был наименее "сделан", словно снят действительно для того, чтобы потом где-то в гостиной посмотреть его на ноутбуке с мамой и родственниками. Поэтому в нем столько свободы.

Это документальное кино, снятое самими героинями. Оно об отношениях и пребывании в ситуации неуверенности. В фильме показали проблему с документами одной из девушек, чьи родители нелегально эмигрировали из Мексики в США. Но эта проблема не педалируется, скорее нам показывают историю о дружбе и поддержке. Мне кажется, что программа Generation должна поднимать и выделять именно такие фильмы. Они как раз и показывают момент пребывания в теле 18-летнего человека, который не знает, что будет дальше и как жить в этом сложном мире.

Кинематограф не вне политики

На открытии в Берлинале показали выступление Владимира Зеленского. Как вообще война в Украине повлияла на нынешний кинофестиваль?

Берлинский международный кинофестиваль очень политизирован, он пытается отражать все происходящее. Это отражается не только в фильмах, но и выступлениях политиков или деятелей культуры. Открытие Берлинале было, в основном, о российской агрессии в Украине и это действительно очень важно. Ведь мероприятие транслировалось на крупнейшем немецком телеканале, его могли видеть все. Я надеюсь, что эти выступления и фильмы позволили немецкому населению, которое, возможно, еще не определилось со своей позицией в этой войне или не поддерживает поставки оружия Украине, переосмыслить некоторые взгляды.

Какие последствия имеет кинофестиваль для Украины?

Во время фестиваля я общалась с селекторами. Это люди, составляющие программу фестиваля. Насколько я поняла, в этом году в каждой из секций организаторы старались найти какой-нибудь бриллиант среди новых украинских фильмов. Это считалось правильным знаком и посылом. Так что в этом смысле кинофестиваль сильно нам помог.

В то же время изменилось восприятие украинского кино. Раньше люди в Европе воспринимали наш кинематограф как часть какого-нибудь постсоветского восточноевропейского блока, где в центре все равно была Россия. Сейчас нас услышали и увидели, европейцы наконец-то отличают Украину как государство, имеющее отдельную историю и культуру, в том числе современную.

А какое значение имеет участие украинцев в жюри конкурсных программ Берлинале?

Это влияет на представление Украины. К примеру, церемония закрытия была 24 февраля. Конечно, мы не могли обойти эту дату и не сказать о войне. У меня как у представительницы из Украины была возможность сказать об этом на церемонии. На самом деле, это очень сложно. Хочется многое сказать, но в выступление все равно не входит даже маленькая доля задуманного. Однако это был определенный момент эмоционального воздействия и, я надеюсь, люди, которые были на закрытии, это почувствовали.

Что для вас означает судейство на Берлинале? Это о донесении своих мыслей или об анализе представленных фильмов?

Это всегда и одно, и другое. Ты и интересуешься кино, и хочешь насытиться им как можно больше, потому что у тебя такая возможность. Это действительно помощная вещь для меня, поскольку сейчас я пишу свой сценарий. Сейчас это для меня главное, поэтому я очень придирчиво смотрю на сценарную работу в каждом фильме. Это своего рода обучение.

Война в кино и кино во время войны

Могли бы вы немного рассказать о сценарии, над которым сейчас работаете? О чем он будет?

Мне было трудно вернуться к работе кинематографиста, потому что какой-то период я считала, что во время войны нужно делать что-то простое, что будет способствовать победе. Очевидно, что написание сценариев, особенно игровых фильмов, не очень этому помогает. Но потом я соскучилась по этой работе и начала писать.

В этом сценарии мне хочется заглянуть в будущее, когда мы победим. Это будет интимная история трех человек, оказавшихся в одном доме: молодой пары и дедушки девушки. Это история о травматических опытах, которые отразились на нас, и о восприятии смерти в разных ипостасях. Смерти человека в мирной среде, потому что это очень большая разница. Мне кажется, это большая привилегия умереть в мирной стране от старости. И вот мне очень хочется изучить этот вопрос.

Как на вас повлияла война?

Я знала по себе еще со времен Майдана, что очень плохо воспринимаю такие события, в которых есть насилие. Так что первые две недели находилась в шоковом состоянии, не могла ничего делать. Было сложно воспринимать игровую форму: кино, музыку или другие развлечения, поэтому работа на волонтерке стала для меня спасительной. В такие моменты ты больше не воспринимаешь себя как фильм-мейкер. Ты становишься человеком, который не знает, на какое время все это затянется, но очень хочет внести хоть какую-то йоту своего участия, чтобы все закончилось как можно скорее.

В какой момент вы решили возвратиться к созданию кино?

Такая мысль у меня появилась где-то в конце лета. Я ей очень обрадовалась и начала работать над сценарием.

Как, по-вашему, сейчас меняется украинский кинематограф?

Изменились нарративы, то, как кинематографисты рассказывают истории. Мне всегда было интересно хрупкое кино, с маленькой драматической амплитудой, которое говорит о мелких вещах и каких-то неярких опытах. Но вдруг в реальности все стало совсем иначе, фактически мы наблюдаем архаичный нарратив борьбы добра со злом, очень вертикальный, черно-белый и мощный. Это то, что раньше мне было неинтересно в драматургии, но сейчас это происходит с нами.

Какое-то время я думала, что люди так сильно страдают от пребывания в этой ситуации черно-белого, что не смогут больше воспринимать истории о маленьких вещах, которые я хотела бы рассказывать. Но мне кажется, мы все реабилитируемся в этом смысле. Возможно, мы даже стали больше чувствовать. Мне бы хотелось думать, что после победы украинцы станут эмпатичнее.