Украинские художники, которых украла Россия: как Украине вернуть свое культурное наследие

После освобождения Херсона от российских оккупантов в областном художественном музее имени Алексея Шовкуненко недосчитались 10 000 экспонатов. Из них Национальному агентству Украины по предотвращению коррупции удалось установить 109 похищенных россиянами объектов и еще 68, которые, вероятно, были присвоены представителями РФ. Их можно найти в базе данных "Война и искусство".

Среди украденных музейных экспонатов — работы Николая Пимоненко, Иосифа Бокшая, Марии Примаченко, Ивана Айвазовского, Зинаиды Серебряковой и других художников. Долгое время страна-террорист их не только обворовывала, но и присваивала. Например, еще недавно Илью Репина и Ивана Айвазовского в музее искусств Метрополитен в Нью-Йорке (и не только там) указывали как российских художников.

LIGA.Life уже делилась историей украинки Оксаны Семеник, которая "возвращает" всемирно известных художников Украине. На этот раз мы решили углубиться в тему и рассказать, как Россия присваивала себе художников и художниц из Украины. А еще — спросили у историка искусства Ильи Левченко, как следует определять принадлежность художников, чтобы не повторять имперскую методику.

Как и каких художников присваивала Россия

Если проанализировать, к чему апеллирует страна-террорист, называя того или иного художника из Украины российским, то можно выделить два основных подхода:

• Географическая принадлежность, когда художники родились или жили на территории Российской империи или СССР;
• Культурный вклад, когда художники некоторое время жили и творили на территории Российской империи или СССР и имели связи с местными художниками.

К примеру, живописец Николай Пимоненко родился в 1862 году в Киеве, здесь он учился и преподавал. В своих наиболее известных картинах художник изображал жизнь украинцев в городах и селах, в праздники и будни — так что неудивительно, что Илья Репин после смерти художника в одном из своих писем назвал его "настоящим украинцем". Впрочем, рождение в Российской империи и два года обучения в Петербургской академии искусств стали достаточными аргументами для России называть Пимоненко своим.

Подобная судьба постигла художника-авангардиста Казимира Малевича, также родившегося в Киеве. Он учился у Пимоненко, называл себя украинцем, но в 1904 году переехал в Москву, где прожил и проработал до 1927-го. После возвращения Малевич преподавал в Киевском художественном институте, впрочем, политические репрессии против интеллигенции заставили его переехать в Ленинград. В 1930 году спецслужба при Совете народных комиссаров СССР обвинила художника в шпионаже. Несколько месяцев он находился в тюрьме, а в 1935-м из-за тяжелой болезни скончался.

Далее — Александра Экстер, Александр Архипенко и Давид Бурлюк. Все они, кроме Экстер, родились в Украине. Художница же в детстве переехала с семьей из Польши в Киев. Художники жили, учились и работали в Украине, но впоследствии уехали за границу. Их судьбы пересекались во Франции и США, где они провели всю оставшуюся жизнь. Но во многих мировых музеях их считают русскими художниками. Такое присвоение РФ аргументирует жизнью художников в России: Экстер и Архипенко провели в Москве по два года, Давид Бурлюк — три года в Москве и два в Казани.

Архип Куинджи, Иван Айвазовский и Илья Репин — еще три художника, которых долгое время Россия называла и до сих пор называет своими. Они родились на территории современной Украины: в Мариуполе, Феодосии и Чугуеве соответственно; в свое время учились и работали в Петербургской академии искусств, что и послужило поводом для присвоения фигур РФ. При этом Илья Репин происходил из казацкого рода, писал и говорил по-украински, в творчестве обращался к украинской тематике. Работы Архипа Куинджи также проникнуты украинскостью: от "Млечного пути в Мариуполе" до "Вечера в Украине", а Айвазовский вообще имел армянское происхождение, всю жизнь прожил и умер в Крыму.

Судьба присвоения Россией постигла также Марию Синякову, Александра Мурашко, Владимира Татлина, Владимира Боровиковского, Вагрича Бахчаняна и многих других художников, родившихся во времена Российской империи или Советского Союза.

"Мы знаем, что в Российской империи и в большей степени в Советском Союзе были постоянные мигрирования, вызванные рабочими обязательствами или принудительными переселениями. Такие переселения — принудительные или добровольные — должны были унифицировать, русифицировать или советизировать, что несет имперскую политику. Поэтому речь идет почти обо всех художниках, которые родились, жили или работали в Украине в этот период", — объясняет историк искусства Илья Левченко и добавляет: "К примеру, два года назад я читал, что пишут на аукционах о Закарпатской школе живописи, и с большим удивлением для себя открыл, что Иосиф Бокшай и Альберт Эрдели — российские художники, что совершенно немыслимо".

Как вернуть художников и не повторить ошибок империи

По словам эксперта, большие мировые музеи — это прежде всего модерные колониальные институты, которые и сегодня не лишились своей "темной" тени. К их коллекциям относятся произведения искусства, как правило, вывезенные из покоренных метрополиями регионов. Фактически вся история искусства строится вокруг экспонатов, присвоенных у порабощенных народов и показанных в том контексте, в котором этого хотела империя.

"У метрополии были исключительные права на определение произведений искусства. Здесь даже не о присвоении шла речь, а о построении того или иного нарратива, выгодного центру империи. А поскольку Старая Европа видела в Российской империи очень часто династически близкого и родного союзника, то ничего не вызывало сомнений", — отмечает Илья.

Сегодня до сих пор странам с имперским прошлым сложно понять украинское стремление к переприсвоению и национализации художников. Проблема заключается, в частности, и в непонимании контекста украинско-российских отношений, и в недостаточном количестве украинских исследований, объясняет он:

"Наша цель может заключаться не только в переприсвоении тех или иных художников, а в их переоткрытии, перепрочтении биографий и популяризации этого. Не в перетягивании символического капитала, уже сформировавшегося вокруг художников, а в наработке нового через качественные исследования и выставки в Украине и за ее пределами".

При этом следует помнить, что каждый человек является носителем большого количества идентичностей, которые он может проявлять или изменять в течение жизни. Художники XX века могли застать Российскую империю, УНР, Советский Союз и независимую Украину. Всю эту запутанную биографию сложно поместить в одну строчку с подписью автора, поэтому, по мнению историка искусства, с академической точки зрения более целесообразно будет указывать не этническую принадлежность художника, а место его рождения. Например: "... родился в Киеве, когда-то Российская империя, сегодня — Украина".

"Когда мы говорим о второй половине XX в., то художник не мог быть вне официального статуса, чтобы оставаться художником. Но в то же время он мог быть диссидентом. Двойная идентичность, не правда ли? В то же время во второй половине XIX в. и первой половине XX в. люди абсолютно честно меняли свои позиции на протяжении этих событий — и это нормально", — отмечает Илья.

Он считает необходимым не останавливаться на переприсвоении художников и переписывании табличек под их произведениями. В свою очередь, считает эксперт, важно проводить сложные исследования обо всех этих запутанностях биографии, истории и истории искусства в частности — и популяризировать их:

Такой подход может сформировать угрожающее представление об "Украине и мире", а не "Украине в мире". Поэтому, по мнению Левченко, необходимо говорить не только о деколонизации, но и об отказе от колониального мышления, мироощущения, речи и телесных проявлений. Для этого необходимо поддерживать исследователей и обеспечить им условия для работы:

"В Украине хороших исследователей или исследовательниц — единицы. И они просто очень истощены за эти два года борьбы на всех участках. Это люди, которые очень часто отбросили темы своей профессиональной заинтересованности и были вынуждены писать об украинском искусстве, хотя они с этим не работали и, возможно, даже не планировали работать. Кроме этого, остается открытый участок работы, связанный с интеграцией украинского искусства в мировой контекст и диалогом с коллегами. Для этого следует исследовать и обсуждать темы и проблемы, актуальность и прикладное значение которых многим может быть непонятным".