В Киеве закончились улицы, которые можно переименовать. Как городу чтить память о героях

Память о павших защитницах и защитниках может передаваться из уст в уста, жить в диджитал-формате или быть запечатлена в пространстве города. Самый простой способ оставить след в городе – назвать в честь героя/героини улицу, сквер или площадь. Но в Киеве официально уже нет объектов, которые можно переименовать, а количество запросов только растет.

Читайте нас в Telegram: главные новости коротко

В прошлом году 90% обращений к городским властям были о том, чтобы установить памятный знак или переименовать улицу в честь павших защитников и защитниц. По сравнению с 2021 годом количество таких запросов выросло втрое. "С 2014 года в честь воинов названы или переименованы 60 улиц, переулков, площадей, скверов и т.д. И около половины из них – за последние два года. Однако этого уже недостаточно", – комментирует ситуацию заместитель председателя КГГА Марина Хонда.

Летом этого года город обратился к экспертам в этой сфере, чтобы вместе разработать совершенно новую концепцию и понятный подход к мемориализации героев. LIGA.Life пообщалась с участниками процесса и объясняет, что усложняет память защитников в Киеве и как эти сложности решать.

Что не так с мемориализацией в Киеве сегодня

Запрос общества на чествование памяти павших героев будет только расти. Однако эксперты считают, что повсеместное и необдуманное переименование локаций города в честь воинов будет иметь еще большее травматичное влияние на людей. Часто складывается ситуация, когда одну и ту же улицу или сквер хотят назвать именем погибшего героя сразу несколько семей. А создавать условия конкуренции между ними недопустимо. Какие еще вызовы и проблемы стоят перед мемориализацией в столице, — объясняет основательница общественной организации STEM is FEM Елизавета Коренко.

Первая и основная проблема, по ее мнению, в том, что не все защитники и защитницы получают одинаково равное и достаточно уважительное отношение. До полномасштабного вторжения количество погибших, о которых было известно, было меньше, поэтому была возможность уделить каждому больше внимания.

"Сейчас, к сожалению, мы дошли уже до такого количества героев, что не хватит всех улиц, чтобы увековечить каждого в названии. У кого есть более активные друзья и семья, при жизни была более активная платформа в соцсетях или публичная профессия – соответственно об этих защитниках и защитницах говорят больше. Но это создает расслоение и разделение в социуме, который и так сильно поляризован. Каждый, кто отдал жизнь за нашу победу, достоин чествования, и процесс мемориализации должен исходить именно из этого", – считает Елизавета.

Вторая проблема — сложно найти форму памяти, которая бы одинаково принимала во внимание эмоции и чувства людей и органично вписывалась в пространство города. "У каждого собственный вкус, собственные переживания и собственное горе, а пространство города – общее, и нужно вырабатывать решения, которые смогут устроить если не всех, то большинство", – говорит эксперт.

Разные аудитории нуждаются в разных формах мемориализации. Существуют, например, диджитальные проекты, которые понятны младшим поколениям, но могут не восприниматься старшими людьми, например, родителями павших воинов. В то же время такие формы дают больше свободы и пространства, дешевле в реализации и не ограничены физической средой города. Это, например, табличка с QR-кодом, отсканировав который человек может узнать информацию о памятном объекте. "Но в стране есть большая часть людей, которым такие вещи не близки и не кажутся достаточными. Поэтому необходимо искать комбинации", — добавляет Коренко.

Третья проблема – отсутствие общей концепции мемориализации. Поэтому каждая семья или община чтит память о близких по своему пониманию. "Но этот процесс следует рассматривать как общую систему, как явление, рассказывающее историю этой войны. А сейчас все причастные пытаются раздельно решить проблемы своим способом, не имея общего видения", — комментирует Елизавета и добавляет, что причиной этого является отсутствие коммуникации и диалога, который позволил бы людям услышать друг друга.

Четвертая проблема, которую выделяет Елизавета, — неупорядоченность форм памяти. Нет системы, которая определяла бы, какие объекты и в какой форме будут подвергаться чествованию — когда уместно переименовывать улицы, а когда — создавать муралы, мемориальные таблички, зеленые зоны или аллеи, памятники.

В конце концов, процесс мемориализации не работает как следует из-за банальной неосведомленности людей в процедурах и правилах. А также из-за отсутствия четких требований, которые были бы понятны и доступны всем. Все эти проблемы фактически накапливаются и не решаются из-за неналаженной коммуникации между участниками процесса, подчеркивает Елизавета Коренко.

О новых критериях и подходах к мемориализации

По мнению эксперта, мемориальные объекты в урбан-пространстве не должны быть формальными памятниками – они должны передавать потомкам "память и эмоции современников этой войны". В качестве очень удачного подхода к мемориализации Коренко называет "камни преткновения" – проект, инициированный в 1996 году немецким художником Гюнтером Демнигом, чтобы почтить жертв Холокоста.

"Эти камни вписаны в самое тело города очень органично, это не большие помпезные монументы, а незначительная, на первый взгляд, деталь, которая по своей сути должна привлекать к себе внимание, на минуту вырвать нас из бега привычной жизни и напомнить нам о трагедии каждой жертвы Холокоста", — отметила эксперт и добавила, что когда мы перенимаем иностранный опыт, то не стоит слепо его копировать, а нужно искать украинскую формулировку этих идей: "В проекты должен быть вложен смысл, и они должны быть чисто украинскими".

"Никто не должен быть забыт или унижен. У людей должно быть ощущение, что то, как происходит чествование — это справедливо", — так Коренко определяет главный принцип, которым должен руководствоваться город по мемориализации.

"Надо помнить, что город мы развиваем и для тех, кто будет жить в нем после нас", — добавляет эксперт и подчеркивает, что на самом деле главной аудиторией мемориалов должны быть не современники, а будущие поколения, которые лично не застанут эту войну. Чтобы мемориализация соответствовала этим критериям и принципам, в Киеве была создана экспертная группа, в которую вошли урбанистки и архитекторы, представители КГГА, общественных организаций и члены семей павших защитников. Вот какие шаги они советуют предпринимать:

№1. Деперсонализация мемориализации, то есть чествование категорий и групп людей вместо того, чтобы выделять каждую фигуру в отдельности. "К сожалению, сейчас мы уже понимаем, что наша страна понесла такие потери, что почтить каждого отдельно невозможно. Это значит, что следует подумать над объединением в определенные категории и разработкой проектов памяти одновременно для определенного количества фигур", — говорит Елизавета.

№2. Разработка не просто перечня форм, а концепции мемориализации на будущее. "Мы не знаем, когда закончится война и сколько времени потребуется на восстановление после нее. Невозможно также предсказать, сколько времени продлится процесс мемориализации последствий, героев и жертв этой войны. Поэтому важно разработать не только визуальные формы, но и глобальное видение, на которое можно было бы опираться в будущем", – комментирует эксперт.

№3. Проведение открытых конкурсов для утверждения форм мемориализации. В эти процессы следует активно привлекать общественность и экспертов, ведь мемориалы — это часть процесса создания города, который невозможен без общественного диалога.

№4. Внедрение инструментов цифровой мемориализации, близкой и понятной младшим поколениям и тем, кто придет после них.

№5. Привлечение медиаторов и психологов к обсуждениям и дискуссиям. "Процесс мемориализации – это процесс работы с общей травмой. Травматический опыт вызывает сложные чувства, эмоциональность влияет на качество принятия решений. Если обсуждать эти вопросы с психологами, то можно добиться более конструктивного результата", – убеждена Елизавета.

Что делает городская власть сегодня

В КГГА подтвердили для LIGA.Life, что в Киеве не осталось ни одной улицы или иного объекта, не переименованного по требованию закона о декоммунизации. В то же время есть одна улица и один переулок, которые Украинский институт национальной памяти рекомендовал переименовать в этом году. Это улица и переулок в Днепровском районе, названные в честь Антона Макаренко – писателя, работавшего в НКВД.

В КГГА рассказали, что всего с 2014 года в Киеве в честь защитников переименовано 52 улицы. В честь именно погибших героев переименованы 43 улицы, из них 29 – с начала полномасштабного вторжения. "С 24 февраля 2022 года киевским властям поступило 46 обращений от родственников погибших защитников/защитниц Украины, которые касались переименования улиц или установления мемориальных досок", — говорят в администрации.

Также там сообщили, что в марте 2024 года город принял новый Порядок, упрощающий установку мемориальных досок в Киеве в честь погибших воинов. Этот документ, к тому же, утверждает новый типовой образец мемориальной доски, отмечают городские власти.

"Мы постоянно рассматриваем предложения по присвоению имен погибших героев улицам, скверам/паркам, школам, в которых они учились. В каждом районе определены общественные пространства, которые станут местами памяти погибших военных в Киеве. В каждом из этих пространств планируется установить интерактивные информационные доски с именами жителей района, погибших в этой войне", – пояснили в КГГА.

Город поддерживает и общественные инициативы. Например, в 2023 году ОО "Родини загиблих захисників "Серце назовні" при поддержке Министерства по делам ветеранов и КГГА открыла на Софийской площади фотовыставку "Воины света", посвященную погибшим воинам "Азова", батальону "Донбасс" и 3-й штурмовой.

Как городу и обществу отрефлексировать травму войны

С трагедией и болью войны в городском пространстве также работают другие, более сложные формы — мемориалы, памятники, монументы, большие выставки. Это измерение памяти требует больше привлечений, чем просто переименование улицы. Переходить на этот уровень город должен только после того, как "сделает шаг назад" и наработает единый комплексный подход к работе с памятью. Так считает Виктория Титова – градопланировщица и СЕО урбан-бюро Big City Lab.

"Потому что для того, чтобы создать любой объект в городской среде, нам нужно осознать то, что произошло. А в нашем случае — это то, что до сих пор происходит и будет происходить в течение неопределенного времени. Невозможно полноценно осмыслить и описать еще продолжающуюся войну". Тем более запечатлеть ее в пространстве. Мы не можем предсказать, сколько еще будет погибших защитников и защитниц, сколько мемориалов нам придется построить в их честь и хватит ли нам улиц и парков для этого", — объясняет Титова.

Работа с памятью всегда требует значительного времени, говорит Виктория. Если посмотреть, сколько времени прошло от таких сложных событий, как теракты, войны, техногенные или природные катастрофы, до момента, когда люди начинали как-то физически запечатлевать это в пространстве города, то мы увидим цифры от 10 до 30 лет. "И это не случайно. Городское пространство – очень негибкая структура, в ней нельзя что-то сделать, а потом "отменить". И после войны будет сложно переосмысливать то, что мы воплощаем сейчас, потому что это может выглядеть как неуважение к защитникам и их семьям", – говорит она.

"Архитектурные мемориалы такого события, как российско-украинская война, — это очень сложно в контексте поиска компромисса в обществе. Такой компромисс возможен только после широкого общественного диалога, во время которого есть способность услышать разные голоса и взгляды", — добавляет градопланировщица.

Пока война продолжается, перед обществом стоят две ключевые задачи, считает Титова. Первая – фиксировать все, что произошло и происходит, а вторая – пытаться это осмыслить и проговорить на публичных площадках. "И только после этого мы начнем действительно понимать, какой же должна быть память в городе. Как чествовать погибших и запечатлевать подвиги прошедших войну и выживших. И какие формы мемориализации будут не только выполнять свою прямую функцию – сохранение памяти, – но и будут органически дополнять "городское пространство", – подчеркивает Титова.

Обращаясь к мировому опыту мемориализации, Виктория рассказала о "Национальном музее и мемориале 11 сентября" в Нью-Йорке, который является одним из самых выдающихся кейсов памяти. По ее мнению, этот проект вместил смысл, эмоциональность и лаконичность и в то же время был понятен многим — как свидетелям трагедии, так и будущим поколениям.

"А на его разработку пошел не один год: сначала нужно было процессировать событие и полностью его осознать, а только тогда интерпретировать содержание в конкретную форму. Мемориал открыли через 10 лет после трагедии", – сказала она.

В 2024 году урбан-бюро Big City Lab презентовало проект "М86. Летопись обороны Мариуполя" – это нематериальное пространство, отслеживающее хронологию почти трех месяцев обороны Мариуполя. Авторам пришлось сосредоточиться на диджитал-измерении не только потому, что Мариуполь находится в оккупации, но и потому, что для физических объектов нужно время и "расстояние" от травмы.

"Мы собрали летопись, где воссоздали события обороны города, и таким образом имя каждого защитника и защитницы Мариуполя было сохранено в контексте их действий. То есть мы зафиксировали суть их подвига и поденную реальность 86 дней обороны", — резюмировала Виктория Титова.